Профессор игорь волгин. Игорь волгин

Российский писатель, литературовед, педагог и телеведущий.

Биография Игоря Волгина

Игорь Волгин родился в журналистской семье во время эвакуации из Москвы. После окончания войны семья вернулась в столицу, здесь Игорь окончил школу и исторический факультет МГУ.

Еще во время учебы он начал писать стихи и издаваться в «Литературной газете». В 1965 году он издал первый поэтический сборник, а в 1968 году основал студию «Луч», в которой состояли такие известные впоследствии писатели как Вера Павлова и Дмитрий Быков .

Игорь Леонидович специализируется на изучении жизни и творчества Ф.М. Достоевского . В целом он издал более 500 печатных работ по истории литературы. Его труды переведены на английский, арабский, французский, сербский и китайский языки.

Карьера Игоря Волгина на телевидении

Волгин создал несколько телевизионных документальных фильмов, посвященных жизни великих поэтов XIX века: А. С. Пушкина , Петра Чаадаева, Николая Заболоцкого и др. В одном из циклов автор рассказывает о своем любимом писателе - Федоре Достоевском .

В качестве телеведущего Игорь Леонидович сотрудничает с телеканалом «Культура». В 2012 году на экраны начала выходить программа «Игра в бисер », во время которой ведущий и четверо приглашенных гостей обсуждают актуальные литературные произведения.

На протяжении многих лет уже трудится на литературном поприще Игорь Волгин. Его биография и личная жизнь известна немногим, однако. Но она достойна внимания.

Современную и классическую литературу помогают понять специальные люди — исследователи, критики, литературоведы. Про одного такого выдающегося деятеля хочется рассказать в этой статье.

Известный русский и советский поэт, литературовед, исследователь творчества Федора Михайловича Достоевского, Игорь Волгин родился в 1942 году. Его биография имела начало в городе Молотове, где семья его находилась в эвакуации в годы Великой Отечественной войны.

Его родители работали в газете. Отец — журналистом, мама — корректором. Они передали сыну личную любовь к русскому слову. Жизнь тогда была тяжелая. Крайняя бедность, голод.

Тяжело приходилось в военные и послевоенные годы детям. Но, несмотря на это, мальчик пробовал писать стихи, утешался творчеством.

После того, как Игорь окончил школу, поступил в МГУ на исторический факультет. Его он окончил с красным дипломом. Уже в годы обучения в университете, молодой человек прославился как поэт. Его произведения оценили многие, даже специалисты.

Талант юного Игоря Волгина заметил П. Антокольский. С его легкой руки стихи молодого поэта стали публиковать во многих газетах и журналах. Так началась его творческая биография. Личный взгляд поэта на многие события жизни того времени, смелая рифма заинтересовали многих литераторов. Вскоре вышел сборник его стихов.

Всего он выпустил четыре сборника стихов. Первый вышел, когда Игорю было 23 года. Затем через пять лет второй.

Волгин и наука

Основной научной деятельностью Игоря Волгина является изучение биографии и трудов выдающегося русского писателя Ф.Достоевского. А также он внес огромный личный вклад в изучении отечественной истории, истории русской литературы и журналистики. Его первая в жизни кандидатская диссертация была посвящена творчеству Достоевского. Звание же доктора филологических наук он получил за работу на тему национального кризиса в русской прессе.

Смелые взгляды и суждения весьма заинтересовали в то время неверующих людей советского общества. Он называл Достоевского «религиозным писателем», который смог изложить православные взгляды в своих произведениях. И это не помещало художественной линии его книг. Но невозможно рассматривать этого выдающегося писателя только в одной стороны.

Работы Волгина стали известны не только в нашей стране, но и за ее пределами. Он внес весомый вклад в изучение книг Достоевского.

Вскоре он получил премии за свою работу. Первая была вручена Волгину от правительства Москвы за заслуги в области литературы и искусства в 2004 году. Последующие премии он получил за труды в изучении творчества Достоевского.

Преподавательская и деятельность Волгина на телеведении

Волгин является профессором. Он преподает на журналистском факультете МГУ, а также в Литературном институте. Волгин читает лекции о русской журналистике, проводит семинары, активно работает со студентами. В Литинституте он ведет свой поэтический семинар.

Игорь Волгин в программе «Игра в бисер»

Игорь Леонидович является организатором на телевидении многих авторских телепрограмм. Они посвящены разным темам. Конечно, тема творчества Достоевского присутствует в его программах. Но есть телепередачи о творчестве других выдающихся русских поэтов: Пушкина, Некрасова, Чаадаева, Заболоцкого.

Его передачи увлекательны, разнообразны. Они могут заинтересовать не только серьезных ученых, но и молодых людей, студентов и даже людей, далеких от литературы и истории.

За свою программу «Игра в бисер» он получил премию ТЭФИ в 2016 году. В том же году Волгину вручена Международная Тютчевская премия.

Игорь Леонидович состоит в Союзе писателей и в Союзе журналистов. Также он входит в Международную ассоциацию журналистов. Также он является членом научного совета института Пушкина.

Личная жизнь, семья

Игорь Волгин немногословен, когда заходит речь о его биографии и личной жизни. Но многих интересует то, есть ли у него жена, дети.

Известному человеку, поэту, публицисту больше повезло в науке и искусстве, чем в личной жизни. Хотя он считает себя счастливым человеком. Наверно потому, что настоящая любовь все-таки нашла его, пусть и в конце жизненного пути.

Есть сведения, что в юности, молодости у него были многочисленные романы. Но они не доходили почему-то до регистрации брака. Поэт долгое время жил в одиночестве.

Известно его увлечение одной известной актрисой. Она была его ровесница. Будучи чрезвычайно красивой внешности, Нонна Терентьева имела множество поклонников. Среди них был и Игорь Волгин. Он посвящал ей стихи. Одно из них: «Идет девчонка по Москве». Оно пронизано нескрываемой симпатией к красивой девушке, обожанием, тонким юмором.

Они встречались некоторое время, но совместного счастья не получилось. Нонна умерла в одиночестве, сравнительно молодой, тяжело страдая от рака груди.

Сейчас поэту 75 лет. Но выглядит он намного моложе своих лет. Он бодр и весел. Наверно поэтому его избранница намного младше его. Она молода и привлекательна, очень любит и гордится своим возлюбленным. Для нее он — пример для уважения и подражания. Она для него — без сомнения прекрасная муза. Не так давно они сыграли свадьбу. Выглядят новоиспеченные молодожены вполне счастливо.

Вместе они много путешествуют, посещают выставки, концерты, литературные мероприятия. Остается пожелать им счастья, а Игорю Леонидовичу – долгой плодотворной деятельности на почве литературы и истории!

Быть может судьба напоследок даст ему шанс увидеть своих детей и даже внуков? Хочется надеяться на это, как и на долгую счастливую семейную жизнь супругов.

Переставляя книги на полке, наткнулся на маленький сборник стихов Игоря Волгина "Кольцевая дорога" (1970 г.), купленный очень давно, еще в начале 70-х. Тогда имя Игоря Волгина уже было известно в кругах любителей поэзии. Молодой поэт выпустил уже вторую книжку стихов, которую я тогда и приобрел вместе со стихами другого, известного прибалтийского поэта Марцинкявичюса. Марцинкявичюс на меня впечатление тогда не произвел (может потому что многое было в переводе), а вот стихи Игоря Волгина сразу запоминались, ложась на душу. Лиризм и глубина любовной лирики и пафос тогда всегда привлекавшей внимание и часто читаемой между строк гражданской захватывали своей свежестью и новым для меня контекстом.
Теперь Игорь Волгин - маститый литературовед, писатель и телеведущий. Вот выдержка из Википедии:

"Игорь Леонидович Волгин (род. 6 марта 1942, Молотов) - советский и российский писатель и историк, достоевист, поэт. Доктор филологических наук, кандидат исторических наук академик РАЕНЛейт , профессор факультета журналистики МГУ им. М. В. Ломоносова и Литературного института им. А. М. Горького. Вице-президент Международного Общества Ф. М. Достоевского с июня 2010 г.Мальвина Ведущий программ «Игра в бисер» и «Контекст» на телеканале «Россия-Культура»."

А тогда это был симпатичный молодой поэт, только входивший в литературу. Но стихи тех лет и сейчас производят впечатление и вызывают много мыслей. В частности, как меняются в нашем сознании многие ценности и постулаты. В интернете на сайте произведений Игоря Волгина удалось найти не все стихи из этой замечательной книжки. Возможно, автор по каким-то соображениям не включил некоторые сам: его мировоззрение тоже менялось со временем. Тем более в связи с углубленным изучением творчества Достоевского. Так, в эту "антологию" его стихов не вошло запомнившееся мне сразу стихотворение "Софья ПЕровская". Я приведу его из книги "Кольцевая дорога" в ручном наборе с клавиатуры компьютера.

А начну показ его стихов с любовной лирики:

Все это так, - ты говоришь

и голову упрямо клонишь.

Все это так! - И замолчишь,

ни звука больше не проронишь.

Меня не удостоишь впредь

ты пререкания с собою.

Но легче умереть,

чем правым быть перед тобою.

Я говорю. А ты молчишь

и лишь кивнешь вместо ответа.

Все это так, - ты говоришь.

И я не знаю - так ли это.

Я не искал случайных встреч с тобой.

Но мне, несуеверному с рожденья,

в идущей мимо женщине любой

твой образ мнился, словно наважденье.

Был город сводней.

Я сбивался с ног!

Что за район? Какое это место?

Ведь ты могла, внезапная, как рок,

явиться мне из каждого подъезда.

Но твой отъезд - и как бы не у дел,

бреду понуро по Замоскворечью.

Куда спешить мне?

Город опустел.

На что глазеть?

Я никого не встречу.

Вот стихотворения менее личные, может быть, но не менее глубокие по мысли и отношению к вечной Музе поэтов - женщине:

Отплакала, отпела, отлюбила,

мертвых отждала.

И жизнь прошла: что было - позабыла,

Как будто бы и вовсе не была.

Разбит очаг, муж не пришел из плена,

В могиле дети - кровь ее и плоть.

Как, мать, жила?

Жила? Обыкновенно.

Не без греха,

да милостив господь...

Не тень увядшей красоты

и не следы страстей потухших -

лишь отблеск счастья иль беды

на лицах женских и на душах.

Уже как будто отошла

лишь смотрят сердобольно

глаза, не помнящие зла,

что мы содеяли невольно...

Гражданская лирика Игоря Волгина в этом сборнике представляется в контексте тех исканий советской интеллигенции, которые характерны для 70-х годов. Вот два как бы программных стихотворения. Первое, "Чаадаев", мне кажется, написано под впечатлением от произведения Осипа Мандельштама "Декабрист", часть стихов которого в то "запретительное" время продвинутые молодые поэты хорошо знали.

Задуть заплывшую свечу,

закрыть Жан-Жака, чертыхнуться

и в щегольскую епанчу,

мрачнея, глубже запахнуться.

Внизу шумят наперебой,

и пляшут блики на лосинах,

и звон стекла, и, боже мой,

нельзя ж так врать на клавесинах!

Но что, по правде говоря,

взять с этих жалких рестораций,

где мечут банк фельдъегеря

в потугах тщетных – отыграться.

Что ждать от сумрачной страны –

альянса блудного с Востоком –

в тенетах рабской тишины,

в сем небрежении жестоком!

Что проку – гласно, напролом,

явив предерзостную вольность,

философическим пером

зло уязвить благопристойность!

Оставь – и бога не гневи!

У нас не жалуют витийства,

у нас в медлительной крови

отравный привкус византийства.

Не проще ль – жертвою страстей

вкусить забвенья и бесславья

вдали от бдения властей,

народности и православья.

И, озирая долгий ряд

друзей опальных и казненных,

бежать куда глаза глядят

от глаз участливо-казенных.

…Но разве есть еще одна

с такими ж скорбными очами –

Россия, горькая страна,

отчизна веры и печали.

И разве сгинули как дым

мятежной юности призывы:

«Пока свободою горим,

пока сердца для чести живы…»

И обещанное и сейчас кажущееся спорным по аллюзиям и сравнениям (но не по гражданскому темпераменту) стихотворение "Софья Перовская", которое можно найти только в самом сборнике 70-го года.

Софья Перовская

И просвещенье уж дает плоды!
...Но, приводя правительство в смущенье
выходят боком рьяные труды
на столь достойной ниве просвященья.

И - глядь! - до попирания основ
отдельные доходят элементы:
курсистки, литераторы, студенты -
всеобщее растление умов!

О господи, откуда вы взялись
в кухмейстерских какой-нибудь Казани,
мальчишки с декабристскими глазами,
с таким запретным выраженьем лиц!

И из какой явившиеся тьмы
идеалисты вы иль нигилисты -
кружковцы, нелегальщики, бомбисты -
крамольные и резкие умы!

Постигшие словестность и латынь,
в глуши немых уездных захолустий
вы спорите совсем не о Сен-Жюсте,
А о разделе барских десятин.

Вы мыслите о близких мятежах!
Пока в дыму картежники вистуют,
пока аудитории пустуют,
Желябовы растут, как на дрожжах!

Страна проходит сквозь в т о р о й э т а п.
И, сообразно этому этапу,
иркутским трактом движется этап:
интеллигентов гонят по этапу.

И дабы государственный террор
пресек собою индивидуальный,
им высшей меры просит прокурор,
как выход в высшей мере идеальный.

Россия, что еще там впереди?
Не жертвенного нимба излученье.
Но с той поры живет в твоей груди
Неслыханное самоотреченье.

Пусть ты пошла совсем иным путем,
своей судьбы крутой не избежала,
Но что-то в самом главном, в основном
То поколенье с нами вдруг сближало.

Я помню фото: сорок первый год!
В Петрищеве, у школьницы московской,
что через миг взойдёт на эшафот,
Такие же глаза, как у Перовской.

По-моему, эти стихи и сейчас звучат свежо и актуально. Хоть автор их постарел, остепенился и сам учит студентов журфака МГУ и молодых поэтов своей известной в Москве студии, занятия в которой транслируются в авторской передаче Игоря Волгина на телевизионном канале "Культура".

В одной телепрограмме Игорь Волгин рассказывает о значимых событиях современной духовной жизни, в другой ищет в произведениях мировой классики вечные смыслы, их перекличку с сегодняшним днем.

Первая программа называется "Контекст", вторая - "Игра в бисер". Обе выходят на канале "Культура". В обеих участвуют представители российской культурной элиты. И там и тут ведущий выступает равноправным участником разговора, имея на то не только формальные основания (известный писатель, поэт, исследователь творчества Достоевского, доктор филологических и кандидат исторических наук, профессор МГУ и Литинститута), но и нечто такое, что не удостоверяется никакими регалиями и чему название - обаяние ума.

Волгин назначил встречу на факультете журналистики МГУ, где он уже много лет преподает.

"Толстой и Достоевский - два полюса русской жизни"

У вас только что закончилась большая поточная лекция?

Игорь Волгин: Наоборот, через час начнется - по истории русской журналистики XIX века. А сейчас я читал более "узкую" тему - спецкурс "Толстой и Достоевский. Незавершенный диалог". Сколь это не странно, в жизни они никогда не встречались. Но в метафизическом смысле их нельзя разъять: они воплощают разные, полярные стороны национальной души. В их притяжениях и отталкиваниях, в борении их ментальностей просматривается трагический ход русской истории и русской судьбы. Каждый из них пережил собственную религиозную драму и каждый вышел из нее с результатом прямо противоположным. Кстати, у Достоевского есть описание толстовского психологического типа. В "Дневнике писателя" он повествует о том, как к некоему исповеднику-старцу приполз на коленях кающийся грешник: он признался, что вынес из храма причастие и прицелился в него из ружья. (Вспоминается позднейшее блоковское: "Пальнем-ка пулей в Святую Русь!") Но тут ему явился Распятый - и кощун свалился без памяти. Достоевский говорит, что эта черта чрезвычайно характерна для народного мирочувствования. "Это прежде всего забвение всякой мерки во всем... потребность хватить через край, потребность в замирающем ощущении дойти до пропасти, свеситься в нее наполовину, заглянуть в самую бездну и - в частных случаях, но весьма нередких - броситься в нее как ошалелому вниз головой". Не правда ли, это похоже еще и на описание российского XX века?

В своем спецкурсе я на конкретных примерах пытаюсь определить принципиальную разницу поэтик Толстого и Достоевского. Если у Достоевского важнейшие художественные смыслы часто уведены, "загнаны", запрятаны в подтекст, то автор "Войны и мира" занят задачей противоположного свойства: он стремится вывести эти смыслы наружу - в текст - из тьмы внетекстового хаоса; он хочет твердым и комментирующим словом объять и объяснить всю полноту душевных и исторических движений. Заметьте, что позднее окружение Достоевского преимущественно женское, а Толстого - мужское. У толстовства были свои мученики, но оно не знает мучениц: из числа последних можно назвать разве Софью Андреевну. И одними ли материальными соображениями объясняется активное неприятие ею учения мужа? Не было здесь еще и стихийного сердечного недоверия к рационалистическому примату толстовства, чисто женского непонимания обязательности любви?

Вы продолжаете ваши исследования по Достоевскому?

Игорь Волгин: Да. Только что под моей редакцией вышла 1220-страничная "Хроника рода Достоевских". Мы над ней работали несколько лет. Это коллективный фундаментальный труд, изданный Фондом Достоевского. "Хроника" наследует уникальной книге 1933 года М.В. Волоцкого. Он просчитал значительное количество персоналий начиная с XIV века. Мы продолжили реконструкцию этого родословного древа - вплоть до наших дней. Нашли сотни неизвестных ранее имен. Книга оказалась в три раза больше прежней. Удалось восстановить потерянные звенья в XVIII веке, там были существенные генеалогические провалы. Достоевский, сколь это не удивительно, не знал своих ближайших предков. Не знал даже имени бабки (Анастасии), отчества деда (Андрея Григорьевича), униатского священника (перешедшего в православие) в его родовом селе Войтовцы, под Брацловым. Там родился отец писателя, осталась большая родня. В книге много новых архивных документов: официальные бумаги, частная переписка, материалы из фондов НКВД... Под одной обложкой с "Хроникой" - моя книга "Родные и близкие". Я, в частности, уделяю там большое внимание обеим супругам Достоевского. Ведь жена в России (особенно писательская) - больше, чем жена. Род Достоевского вписался в обыденную, повседневную, "невеликую" историю России в той же мере, в какой его самый выдающийся сочлен стал неотъемлемой частью ее большой истории. Впрочем, одно не существует без другого. Поэтому хроника рода отразила черты своего главного хроникёра, имя которому - Время.

"У нас задача просветительская"

Кто придумал программу "Игра в бисер"?

Игорь Волгин: Идея носилась в воздухе. Руководство канала "Культура" давно ощущало потребность в серьезной литературной передаче. Инициатором стал Сергей Леонидович Шумаков. Я предложил название - "Игра в бисер". Это, конечно, не вполне по Герману Гессе. Здесь это лишь метафора, обозначающая усилия ума и неравнодушие сердца. Собственно, это поиск сокровенных смыслов культуры. В поле зрения - вся мировая литература, где все аукается и перекликается друг с другом. И, разумеется, отечественная словесность, которая, хотелось бы верить, "наше всё".

Вы считаете, это реально - обсудить за сорок минут "Войну и мир" или "Фауста"?

Игорь Волгин: Разумеется, нереально, ибо подобные обсуждения длятся десятки, если не сотни лет. Но у нас задача иная: заинтересовать. Или, если возможно, - пробудить воспоминания. Цель, с одной стороны, просветительская. Но с другой - еще и исследовательская. Мы стремимся обнаружить в литературной классике потенциальные смыслы, востребованные сегодняшним днем. В этой программе многое зависит от личности участников. Я настоял на "узком" формате - четыре человека плюс ведущий. Тогда это - вдумчивая беседа, не исключающая, впрочем, острые споры, где выслушивают аргументы сторон. А не тот групповой ор, которым отличаются некоторые ток-шоу.

По какому принципу вы отбираете гостей?

Игорь Волгин: Это люди науки, режиссеры, критики, культурологи. Но важно, чтобы в программе участвовали и действующие писатели, "шкурой" чувствующие природу слова. И желательно, чтобы появлялись новые молодые лица, новые имена. Слой гуманитарной интеллигенции сравнительно тонок. Но ведь и "физики" не чужды "высокому и прекрасному".

Откуда вы знаете, кто из участников программы на каких позициях стоит. Это ведь выясняется только в процессе дискуссии?

Игорь Волгин: Мы обращаемся к исследователям, предположим, Булгакова или Платонова: по их публикациям можно предугадать, кто какую позицию займет. Как правило, единомыслия не бывает. Я как ведущий позволяю себе иногда провокационные вопросы. И стараюсь, чтобы речь шла не только о тексте как таковом, но и о времени, когда он написан, об участи автора. Недаром Некрасовым сказано: "Братья писатели! в нашей судьбе что-то лежит роковое".

"Игра в бисер", как и всякая интеллектуальная программа, изначально не предназначена для широкой аудитории. И все-таки каков ее рейтинг?

Игорь Волгин: Мне трудно судить, но количество откликов воодушевляет. Я думал, что в силу прогрессирующего духовного одичания программа останется достоянием немногих. Но вот вышло уже более пятидесяти передач - и интерес только растет. "Игру в бисер" смотрят в самых далеких уголках страны. И аудитория - не только учителя, библиотекари, врачи, студенты, ученые... Народ устал от "мыльных опер". И вообще народ гораздо умнее, чем предполагают иные.

Выбор произведений всегда за вами?

Игорь Волгин: Я составил каталог примерно из двухсот книг, русских и зарубежных. Мы выбираем из этого списка, а канал иногда что-то дополняет и уточняет. Пока в прессе бурно обсуждают варианты "золотой сотни", о которой говорил президент, мы эту идею мало-помалу осуществляем на практике.

Кого приглашать на программу, вы тоже сами решаете?

Игорь Волгин: Разумеется. Хотя у канала могут быть свои предпочтения. При этом никого не навязывают и не запрещают. Могут только заметить, что то или иное лицо не вполне вписывается в сюжет или слишком часто появляется на экране. У меня побывали очень многие - Лев Аннинский, Павел Басинский, Святослав Бэлза, Михаил Швыдкой, Кама Гинкас, Михаил Веллер, Константин Богомолов, Евгений Рейн, Евгений Попов, Наталья Иванова, Андрей Василевский, Ирина Барметова, Анатолий Смелянский... Всех не упомянуть.

Прилепина вы можете пригласить?

Игорь Волгин: Да, он есть в моем списке персоналий.

Быкова?

Игорь Волгин: Дима Быков у меня был два раза. И вообще я ему всегда рад - и не только потому, что он хороший писатель, но и еще - мой бывший студиец.

Вопросы гостям вы сами готовите?

Игорь Волгин: Конечно, хотя группа очень помогает, подбирает материалы, аналитику. Справедливости ради упомяну и жену, которая сидит за компьютером гораздо больше меня.

Игорь Волгин: К глубочайшему сожалению, нет. Поэтому иногда случаются досадные смещения акцентов, выпадение значимых, на мой взгляд, тем. И это при том, что творческий коллектив работает очень добросовестно и профессионально.

Что у вас на очереди?

Игорь Волгин: "Котлован" Платонова, "Господа Головлевы" Салтыкова-Щедрина, "Сирано де Бержерак" Ростана, "На дне" Горького", "Маленький принц" Экзюпери, "Странная история доктора Джекила и мистера Хайда" Р. Стивенсона, лирика Ахматовой...

"Контекст российской культуры за последние двадцать лет сильно изменился"

На канале "Культура" вы ведете и еженедельную итоговую программу "Контекст" с обзором наиболее значительных событий в мире искусства, науки. Вы на свой вкус определяете, что значимо, а что - нет?

Игорь Волгин: В отличие от "Игры в бисер" эта передача не авторская, это официальная программа канала. Все сюжеты готовит канал. Я узнаю о них иногда накануне, а бывает, что и в день записи. Я могу что-то порекомендовать, но содержание программы определяет канал.

В чем состоит ваша подготовительная работа?

Игорь Волгин: В первую очередь я изучаю "информацию к размышлению", затем редактирую тексты, которые идут в эфир, готовлю вопросы гостям.

Выпуск программы может вмещать в себя и театральную премьеру, и гастроли в России знаменитого музыканта, и выход в свет серьезного научного труда, и чей-то вернисаж... Но вряд ли во всех видах искусства и отраслях науки вы разбираетесь одинаково хорошо. В чем-то наверняка чувствуете себя не очень уверенно.

Игорь Волгин: Мое дело направить беседу. Не зря в программу приглашаются эксперты. По драматическому театру - Алена Карась и Григорий Заславский, по опере - Михаил Мугинштейн, по классической музыке - Екатерина Бирюкова, по науке - Марина Аствацатурян... Но вообще-то телеведущему не возбраняется иметь и собственную точку зрения. Он - отнюдь не диктор, озвучивающий чужие тексты. За ним должен стоять весь его жизненный опыт. Как сказал поэт Вл. Корнилов:

А милость телекамеры

Так ветрена, увы,

Как башня без фундамента,

Как слава без судьбы.

Нельзя "без судьбы" толковать о судьбах культуры.

Каков характер культурных событий, отбираемых каналом для "Контекста"? Скажем, поощряются ли радикальные художественные жесты?

Игорь Волгин: Насколько я понимаю, для канала важна значимость культурного события, а не степень радикализма. Мы, например, свободно обсуждали неоднозначный, наделавший шуму спектакль "Идеальный муж", поставленный в МХТ Константином Богомоловым. Обсуждали и осуществленную Римасом Туминасом постановку "Евгения Онегина" в Вахтанговском. Но мне бы хотелось, чтобы полемика велась более остро и принципиально. А то бывает, что в кулуарах, до эфира, гость от души ругает какой-то спектакль или выставку, а как только включается камера, начинает искать обтекаемые формулировки.

Трудный гость в "Игре в бисер" - это кто для вас?

Игорь Волгин: Тот, который зациклен только на правой или левой ноге обсуждаемого предмета. Между тем "специальность" гуманитария - вся культура. Желательно, чтобы он мыслил широко, объемно. Чтобы, скажем, в Бунине видел человека, а не только тончайшего стилиста. Чтобы в разговоре была не одна лишь филологическая или философская составляющая, а еще и человеческое соучастие, живой кровный интерес. Почему этот текст хорош? Почему он волнует, не оставляет равнодушным? Ведь книга, как говорил Пастернак, - это кубический кусок горячей, дымящейся совести. Гость программы волен высказывать свое мнение, пусть даже крайнее. Я недавно прочел статью, где утверждалось, что Бродский едва ли не позор русской поэзии. Что ж, я и автора этой статьи пригласил бы в программу - пусть с ним поспорят те, кто смотрит на Бродского совсем иначе. Надо избегать вкусовой селекции. Не только Льву Толстому позволительно ругать Шекспира: автора "Гамлета" от этого не убудет.

Может ли гостем вашей программы быть человек, который вам не симпатичен как художник или исследователь?

Игорь Волгин: Может. Такие случаи были. Но я приглашаю гостя не только из-за личных симпатий, но и потому, что он может быть интересен кому-то кроме меня. Конечно, приятно, когда все гости знакомы между собой и придерживаются примерно одинаковых взглядов. Но тут есть опасность междусобойчика. Тогда как "Игра в бисер" предполагает открытый финал.

Контекст российской культуры, на ваш взгляд, сильно изменился за последние лет двадцать?

Игорь Волгин: Да.

В какую сторону?

Игорь Волгин: Казалось бы, в сторону разнообразия и эстетического радикализма. Но, заметьте, за эти два десятилетия в кино не появилось ни одного фильма, сопоставимого с "Берегись автомобиля" Рязанова или "Зеркалом" Тарковского, а в литературе - ничего, близкого по уровню хотя бы к городским повестям Трифонова, "Царь-рыбе" Астафьева или рассказам Шукшина.

Чем вы это объясняете?

Игорь Волгин: Многими причинами. Утратой смысла жизни. Опошлением истории. Исчезновением целой цивилизации, у которой, несмотря на все "уклонения", существовало - пусть в идеале - представления о красоте, истине, справедливости. Искусство не существует само по себе. Оно всегда увязано со шкалой тех или иных ценностей. А на этой шкале бескорыстие заменено скотством, сочувствие к "малым сим" - презрением к ним. "Чем соедините вы людей, - говорит Достоевский, - для достижения высших гражданских целей, если нет у вас основы в первоначальной великой идее нравственной?" Душу не спасти ни инновациями, ни инвестициями. Искусство - тоже.

Есть расхожее мнение, что советская цензура была по-своему продуктивна: лучшие книги, спектакли, фильмы рождались в сопротивлении ей, а наступила свобода - и все измельчало.

Игорь Волгин: Ничего хорошего в цензуре, разумеется, нет. Но ничуть не лучше, когда в культуре "все позволено". Когда начисто отсутствует самоцензура, то есть высшее понимание долга. Заметьте, что, например, мат стал в литературе признаком хорошего тона. Я написал когда-то, что нужно беречь не литературу от мата, а мат от литературы. Будучи введен в письменную речь, мат самоуничтожается, теряет свою "эстетическую" силу. Ибо обсценная лексика - принадлежность исключительно устной речи, некий сверхъязык, "заменяющий" весь остальной словарный запас. Вот скоро она его заменит. Для нового поколения употребление мата стало литературной нормой. Никогда не поверю, что если в ток-шоу кто-то начинает сквернословить, он не понимает, что это недопустимо, что он находится в публичном пространстве. Люди прекрасно ориентируются в иерархии языка. Значит, режиссер тонко дал понять приглашенному, что это будет круто, что такая демонстрация "самости" всячески приветствуется. Ханжеское запикивание только усиливает "художественный эффект". Вот вина телевидения - и вина непростительная. Мы все употребляли ненормативные выражения. Но знали: в школе это нельзя, с мамой - нельзя, на публике - непристойно. Верно сказано, что без общества целомудрия не может быть общества милосердия. Но "мат" может принимать самые разные обличия. Это - раскультуривание, которое идет полным ходом по всем фронтам и которая в конечном счете есть расчеловечивание. Интеллигенция должна сделать выбор. Если она откажется от своего первородства, она получит ту самую чечевичную похлебку, которую будет дружно хлебать вместе с такими же, как она, маргиналами.